«Кобел…» Путевой лист прикрыл конец маршрутной таблички.
— Название города не от кобылы произошло, а от кобеля. Мы к твоему папе едем, — рассерженная реплика молодой женщины дочери-подростку при посадке в автобус.
Кобеляки! Через несколько часов вишневыми улицами меня обнимет город с дивным именем. Каждый раз, когда я произношу его вслух, лица собеседников растягиваются в улыбке: «Это там, где живет Касьян?»
— Сыночку! — уже сгорбленная теща протягивает встречающие руки. — Два рокы тэбэ нэ бачыла, думала, вжэ и нэ побачу.
Вот и она, скамейка у Вечного огня! Благодарю тебя за главное знакомство в моей жизни. Ты подарила мне жену и сейчас улыбаешься ее улыбкой.
— Мама, давайте посидим на этой скамейке. Хочу надышаться вашим воздухом и осмотреться вокруг.
Аллея вдоль улицы Кобзаря. Медовый запах цветущих лип, хоральное пение пчел. Красные клобуки дятлов и щебет незнакомых птиц. Раньше их не было. Ощущение блаженства и гармонии. Даже бездомные собаки какие-то другие, нет той обреченности и безграничной тоски в глазах.
Одна за другой розовощекие девушки проходят мимо, увлеченно разговаривая по мобилкам. Уже дома подмечаю невольную странность — градус общения по телефону на улицах моего мегаполиса на порядок ниже, как и объемы женских прелестей.
Африканская жара. Музей литературы и искусства.
— Эту даму нашли строители. Думали бронзовая, на пункте вторсырья царапнули лопатой плечо для достоверности, — беломраморная улыбка прекрасной патрицианки отразилась на губах директора музея.
— Волшебство какое! — я восхищенно рассматриваю бюст античной красавицы. Слегка приспущенная туника смещает взгляд на обнаженную грудь. Игра каменных прожилок делает поверхность мрамора похожей на кожу юной блондинки. Белую, эротичную, с пульсирующими сосудиками.
Поймав мой восторженный взгляд, улыбчивая сотрудница музея понимающе кивает: «Часто молодые люди прикладывают ладони к ее прелестям. Как магнитом их тянет».
— Не хотите взглянуть? — седовласый директор извлекает из кабинетного стола великолепную коллекцию старинных козацких печатей, недавнее приобретение музея.
«ПЕЧАТЬ СЛАВНОГО ЗАПОРОЖСКОГО ВОЙСКА НИЗОВОГО», — читаю по периметру самой большой из них. Размером с кулак, с наплывами реверсного литья. Заедешь такой в лоб неприятелю, и отпечатается казак с копьем на всю оставшуюся жизнь. Может именно эту печать прикладывали куренные отаманы к сургучу на знаменитом письме султану? А может ей заверял гетманские универсалы мой славный однофамилец или далекий родственник — писарь самого Богдана?
— Могу я записать адрес сайта музея? — я расстаюсь с директором на крыльце.
— Что вы! У нас даже компьютера нет, никак не выбьем…
Сколько творческой энергии выплеснули на просторы мира сыновья Полтавщины! Если Полтава — сердце Украины, то Кобеляки — его аорта. Мерно стучит золотое сердце, медленно шевелятся чиновники от культуры. Печален юмор нашего народа: министерство культуры есть, а вот самой культуры …
Городское кладбище.
— Нэма вже Касьяна, сыночку! Царство йому, — теща осеняет грудь крестным знамением.
Касьян. Город дышит его именем. Имя-выстрел, имя-пароль, имя-брэнд.
Часовня рядом с могилой целителя. Его подарок городу. Свет переполняет освященные стены, душа срывает путы грехов и поет под куполом одесную с ангелами. Спасибо, Доктор, за минуту блаженства.
Вот и постамент под будущий памятник. Надеюсь, он будет достоин солнечного лекаря, дарившего обреченным радость движения.
Пять углов. В Париже площадь Конкорд с лучами расходящихся улиц, а в Кобеляках всем известный перекресток. Торжественное и магическое место. А название!
Где-то я уже видел женщину, переходящую этот перекресток с высоким мужчиной под руку. Ах, да. Вчерашняя дама, объяснявшая дочери историю названия города. Какая красивая пара! Кажется, их отношения налаживаются. Сегодня она объяснит дочери, что в звуках имени города заложено изящество степных кобылиц.
Непривычная, пугающая вежливость здешних водителей. При первом прикосновении ноги к полотну дороги автомобили немедленно останавливаются. Обидно, что это правило теряет силу по мере удаления от райотдела правопорядка. В моем забитом автомобилями городе пешеходы даже на зеленый свет затравлено переходят дорогу, косясь на рычащие от нетерпения машины.
Пятачок возле отдела милиции. К группе стражей порядка присоединяется их молодой сослуживец в штатском. Бурный разговор, достойный фольклора пьяных грузчиков. Еще недавно указом экс-Президента запрещалось общение на русском языке в учреждениях страны. О мате в нем ни слова. А жаль.
Аллея героев возле Вечного огня. Какой-то шутник или не ведающий, что творит, стер краску на глазницах бюстов героев.
Мрачный одноэтажный дом по улице Батыря.
— Дом печали, — Аким Илларионович Дубина, мой собеседник и известный краевед, невольно втягивает плечи. — В войну здесь работали два местных врача-предателя. Размещали объявления в газете, — лечим грудных детей. Со всей округи привозили младенцев. Ни один из них больше не увидел неба. Центр испытания новейших вакцин и препаратов, изготовленных в Германии. После войны предателей повесили, десятки матерей окружили дом. Заламывая руки, они прокляли палачей и это здание. Так и стоят эти стены, пропитанные воплями и стонами несчастных родителей и детей.
Прочти эти строки, шутник. Поклонись солдатам, расстрелявшим сволочей и подарившим тебе возможность жить.
Поздний вечер. Я снова на скамейке у липовой аллеи.
«Летом 1787 года по пути из Крыма Екатерина II ночевала в Кобеляках в походном дворце. Царицу сопровождал ее фаворит Григорий Потемкин …», — эхо утренних слов Акима Илларионовича возвращается причудливыми фантомами, услужливый ветер нашептывает обрывки странных слов:
— Какая ночь, Гриша! Смотри, Луна — как божья свеча. Напомни, как называется это чудное место.
— Кобеляк или Кобеляки, матушка, запамятовал.
— Это ты у меня Кобеляк одноглазый. Впрочем, люб ты мне, Гриша. Народ здесь красивый, хлопцы высокие и статные, на тебя похожи, девки дебелые, но уж слишком говорливые. Здешний полицмейстер криком отгонял их от нас. Ругался и сквернословил. Пожури его, князь. Нельзя так с народом. Не каждый день они видят царицу».
Причудится же такое! Пора к теще на галушки. Оранжевые от домашних яиц и похожие на мандарины в супе. Смакота!
