- Олег, сейчас, конечно, кременчужанином Вас не назовешь, но ведь был достаточно долгий период Вашей жизни, связанный с нашим городом. Расскажите о нем.
- Конечно, это мой родной город, здесь живут мои родители, сестра, племянники, друзья. Я здесь прожил до 21 года. Учился в школе №30, уже не помню, на какой улице, но помню, где она находится. Потом поступил в Кременчугский филиал Харьковского политехнического института. Проучился там 4 курса, и как-то так сложилась судьба, что пришлось, наверное, сказать себе правду: если я буду работать по этой специальности, на которой я учился, я буду чуточку несчастлив. Чем именно заниматься, я пока не знал. У меня есть прекрасная сестра, которая в то время училась на актерском отделении в институте искусств. Я побывал на нескольких занятиях по актерскому мастерству, где она училась. И после вот этих нескольких занятий ко мне подошел педагог и сказал: «Я бы хотел, чтобы вы что-нибудь показали». Он меня попросил показать жирафа. И я показал. Он оставил меня после занятия и сказал: «У вас есть какие-то задатки, наверное, мы сможем взять вас на второй курс». Я вернулся домой в Кременчуг, прошло недели полторы. Сопоставил все факты жизни: что я учусь в институте, в котором не хочу учиться, и получаю профессию, по которой не хочу работать. Я подумал, почему бы и нет. Я поступил на бесплатное отделение. Получил самое большое количество баллов среди поступающих. И так началась совсем другая страница моей жизни, которая продолжается и сейчас. И, как я понимаю, все и закончится этой страницей. Я нашел то, чем я хотел бы заниматься в жизни. Я понимаю, что это мое, это искренне мое, и я хочу посвятить этому свою жизнь.
- Неужели быть актером просто?
- Говоря о материальном аспекте моей профессии, у кого-то он очень низок, у кого-то высок. И если тебе повезет так же, как повезло мне: встретить людей, которые относятся к работе одинаково, так же как ты. То с этими людьми можно создать что-то, что будет долго существовать. Иначе все развалится, у каждого появятся свои амбиции. И чтобы добиться того, чего добился наш театр за 12 лет существования, пришлось 7 лет работать бесплатно. В прямом смысле. Получать 30 гривен за спектакль. И на спектакль приходило пять человек, семь, а сейчас нельзя купить билетов. Но этот путь нужно было пройти. Обязательно нужно что-то отдать, чтобы что-то получить. Когда на второй план отодвигаются твои личные амбиции в достижении каких-то целей, на первый план выдвигается вот это творчество. Ведь театр творчество коллективное.
- Вы были одним из первых актеров «»Театра-19, одним из его основоположников, если можно так сказать.
- Театр существует с 2000-го года. Мы собрались сначала вчетвером. Наш главный режиссер Игорь Ладенко, Сережа Бабкин , я и Александр Маркин и попытались как-то назваться, чтобы выступить на всеукраинском фестивале «Культурный герой». Мы не были тогда еще театром, мы были просто актерами. Долго не думали: ну давайте мы назовемся «Театр-19», ну давайте. И, естественно, в каждом интервью спрашивают, почему «Театр-19». Все предельно просто. Потому что с числом «19» связаны все постановки нашего режиссера, все экзамены в театральном институте он сдавал 19 числа. И мы решили: если это счастливое число, то пусть оно будет с нами.
- В том фестивале Вы, конечно же, победили?
- Мы выступили на фестивале и выиграли в нем. Логично возник вопрос, а дальше что? У нас было два спектакля «Павел-I» и «Эмигранты». Мы вдвоем его играем с Сергеем Бабкиным. И до сих пор я никак не могу объяснить феномен, почему на этот спектакль такой спрос и почему на него билетов вообще нельзя купить. В общем-то, с этого началась история нашего театра. Теперь у нас в репертуаре 7 спектаклей и сейчас готовится к постановке 8-й спектакль и чем дальше, тем больше, и больше, и больше.
- Расскажите, что за «ЧМО» к нам едет?
- «ЧМО»… Современный драматург Владимир Жеребцов написал такую пьесу - «Подсобное хозяйство». Это спектакль об армии, точнее, персонажи там существуют в обстоятельствах армии. Мы, когда брали эту пьесу в разработку, думали: зачем об армии сейчас? Но режиссер сказал: «Мы будем делать не об армии, а о взаимоотношениях между людьми». И там есть то, что заинтересовало нас, то, ради чего это ставилось. Что это, я вам рассказывать не буду, потому что «это» у каждого свое. Это просто о взаимоотнощениях между людьми. О том, что есть люди под кодовым названием «чмо». Это аббревиатура, например, человек морально опустившийся. А есть другие люди. И эти люди способны изменить мировоззрение вот таких «чмо». Это общечеловеческие вопросы, это философия, но это философия понятная любому. Потому что есть положительный герой, есть средний, а есть и отрицательный. На мои плечи лег – глобально отрицательный герой.
- Интересно, как это быть глобально отрицательным героем?
- Это очень неприятно. Мне неприятно потом существовать после спектакля. По большому счету, когда ты играешь спектакль, допустим в 30-й 40-й раз, у тебя притупляется это ощущение, но все равно есть потом осадок, все равно ты плохой. Ты плохой до такой степени, что очень противно. Таких людей очень много, это человек и реальности. Он плохой не потому что он плохой, там есть объяснение этому. Есть люди, которые принимают это объяснение, а есть, которые - нет. Точно так же и хорошие. Неприятно играть отрицательных героев. Я вам скажу больше – неприятно играть (графа Резанова) в спектакле «Юнона и авось». Потому что ты очень любишь эту женщину, очень-очень любишь. Я сейчас говорю, у меня мурашки по телу. И осознавая эту глубину и трагедию, у меня очень часто после спектакля чудовищно болит голова и не хочется разговаривать. Потом еду и молчу, прихожу домой и молчу.
- Вы недавно вернулись с немецких гастролей. Чем отличается театр европейский, немецкий, например, от театра украинского?
- Это колоссально другуе государство. Они другие, мы никогда не будем такими как они. Мы играли два спектакля. На спектаклях были в основном выходцы их стран СССР. Это стоит отметить – они славяне, эти иммигранты, даже 25 лет живущие в Германии. Они никогда не будут немцами. У них другие потребности. Западноевропейский театр отличается от нашего тем, что это театр формы. Это, когда ты смотришь, просто смотришь, это визуальный ряд. И в основном все скатилось до того уровня, когда ты приходишь на спектакль и знаешь, что сейчас выйдет голая женщина. Голая женщина, например, с аквариумом на голове… и никто ничего не говорит. Я не осуждаю это – они другие, они существуют по другим законам, они живут по-другому. Но вот эти люди, которые приходили к нам на спектакль. Вот они приходят и воспринимают то, что воспринимает любой зритель здесь у нас, они воспринимают нутро.
- С украинским театром более-менее понятно, а что Вы думаете об украинском кино, точнее о причинах его отсутствия? Где все те режиссеры, которых ежегодно выпускают вузы?
- Они уезжают. У них нет возможности реализовать свои амбиции. Они сталкиваются с тем, что в киноиндустрии все строится на понятиях: ты мой сват, брат, кум, родственник. А кино может существовать только на понятиях профессионализма. Если ты профессионален – тебя берут, если нет – нет. Я сам сталкивался с таким явлением. Приезжаешь на кастинг, тебя вызывает режиссер, который будет снимать. Он знает, какие актеры ему нужны. Он говорит: «Я утверждаю вас на эту роль». Проходит неделя, мне звонит администратор и говорит: «К сожалению, вы не будете играть эту роль. Хотите узнать почему? Пришел продюсер и сказал, что эту роль будет играть этот человек - какой-то знакомый продюсера». Режиссер отказывается снимать фильм. И никто его не удерживает – круг замыкается. И вот результат: у нас снимают прекрасные сериалы, которые ты включаешь и сразу выключаешь. Потому что нет никакой мысли, потому что все это делают знакомые. И все это быстро умирает. Приезжают россияне и снимают наших актеров, потому что они дешевле.
- А «Театр-19» хотел бы в кино?
- Я бы очень хотел. Я бы мечтал, чтоб это было в скором будущем, чтобы мы былине старыми людьми. У нас много энергии, и ее надо куда-то девать. Мне кажется, что рано или поздно это обязательно будет, это должно быть. Потому что, как мне кажется, если человек искренне занимается чем-то на 100%, то обязательно появляются другие люди, которые это хотят. И если уже начинают приглашать в другие театры, то дойдем и до кино.
