Чудо, творящее чудеса

Чудотворная Козельщинская икона Божьей Матери и сегодня откликается на просьбы об исцелении.
В новогодние дни в чудеса не просто верится — их хотят, и немедленно. До Рождества еще можно потерпеть (тем более, что в конце концов стало понятно: чудеса именно перед Рождеством и просятся у Бога, и им творятся, — это большевики подверстали их под Новый год и вынудили народ поверить в назначенную дату заказа и осуществления желаний). До старого Нового года еще как-то дотянуть можно — а там все же пора чему-то тако-о-ому случиться!
Удивительно, но это желание не проходит с годами.
И еще удивительнее, что мы в течение многих лет обходим стороной чудеса вокруг нас. Просто не придаем значения — или привыкли, или же не верим. А они есть, эти чудеса, — рядом. Самые настоящие.
Счастливые люди в небольшом поселке Козельщина на Полтавщине: у них чудо есть, и они об этом знают. Но — люди есть люди — едва его не потеряли. Хорошо, что Господь уберег.
Ее история тесно переплетена с историей края — и, собственно, и является этой историей. Ведь до второй половины ХІХ века Козельщина была маленьким селом Кобеляцкого уезда Полтавской губернии. Окружающие земли несколько веков подряд принадлежали известным казацко-старшинским украинским родам, со временем получивших русское дворянство: Капнистам, Остроградским и Козельским. Выходцы из этих семей были храбрыми воинами, популярными писателями, известными учеными, богатыми землевладельцами, общественными деятелями, сановными придворными, предводителями местного дворянства.
Козельщинским имением до упразднения крепостного права владели Козельские — одна из трех самых богатых семей уезда. Но в 1863 году подполковник Павел Козельский, правнук основателя Козельщины, отдал его за долги Софии Капнист, урожденной Остроградской, — дочери знаменитого математика и педагога, академика Михаила Остроградского. Но Павел так и доживал век в своем имении, в семье Владимира и Софии Капнистов. Им и перешла семейная реликвия Козельских — икона Божьей Матери. Образ поражал красивыми ликами Матери Божьей и Божьего Младенца (позже Олесь Гончар в романе «Твоя зоря» вспоминает, что изобразили на этом образе «таку гарну Богоматір, молоду, сумовиту і по-степовому смагляву, схожу чимось на наших молодих матерів»).
Не меньше поражала история этого семейного сокровища. По одним пересказам, дед подполковника по матери, запорожский писарь Сиромаха, после разгрома Запорожской Сечи за переход на службу в русское войско не только получил 10 тысяч десятин угодий в Правобережье, на землях запорожских, но и был обвенчан в Санкт-Петербурге с фрейлиной императрицы, итальянкой по происхождению. В ее приданом и была икона (по мнению специалистов, образ действительно напоминает работы итальянских мастеров ХVІІІ в.).
Но издавна существовала и другая версия происхождения фамильной ценности. Вроде бы запорожец Дмытро Сиромаха получил ее как трофей после одного из походов на столицу Османской империи — в свое время стольный град православной Византии. Напав на Стамбул в мусульманский праздник рамазан, когда турки молились в мечетях, казаки подожгли город со всех сторон и, вызвав панику, освободили немало невольников-христиан и захватили богатую добычу. В одной из мечетей — бывшем византийском храме святой Софии — в пылу боя какой-то казак рубанул по стене, даже штукатурка посыпалась. А из-под нее засияла Матерь Божья — в усыпанном звездочками хитоне и с новорожденным Иисусом на руках: очевидно, кто-то припрятал так образ в 1453 году, когда столица Византии не выдержала осады и пала под натиском мусульман. Именно эту икону и выбрал себе писарь коша Запорожского, отказавшись от парчового ковра-покрывала, которое советовали ему взять побратимы.
И хотя есть сомнения в принадлежности иконы к ХV веку, эта семейная легенда настолько героическая, что охотно веришь в нее, — иначе почему так удивительно сложилась дальнейшая история семейной реликвии?!
Капнисты были счастливой семьей. Но в 1880 году одна из четырех дочерей, 14-летняя Мария, вывихнула ногу. Врачи заверили, что ничего серьезного нет, и посоветовали гипсовую повязку. Несмотря на суровое соблюдение их рекомендаций, вскоре у девочки искривилась и вторая нога, появились вывихи в плечевых и бедренном суставах, пропала чувствительность в ногах и руках. Любое прикосновение, стук и даже громкий разговор рядом вызывали у больной невыносимую боль в спине и позвоночнике. Врачи диагностировали заболевание спинного мозга, естественные вывихи костей, истерию. Разочаровавшись в местных эскулапах, опечаленные родители приглашали известнейших специалистов из России, Германии, Франции — и все они разводили руками: здесь медицина бессильна. Последней надеждой стал знаменитый французский хирург Шарко, который должен был приехать в Москву. Договорившись о консультации, решили ехать туда и Капнисты. Перед трудной дорогой мать посоветовала дочке помолиться перед иконой Богоматери, которую особенно почитала.
За слезами Марийка не видела иконы, но протерла ризу на ней и начала пылко просить Заступницу или забрать ее к себе, или вернуть здоровье. Вдруг позвоночник словно молнией ударило: девочка закричала и потеряла сознание. А когда пришла в себя, почувствовала, что руки и ноги ожили. «Я исцелилась!» — кричала и плакала она. Мать подумала, что дочь сошла с ума от горя. И все же позвали врача, сняли гипс — и Марийка еще на слабых ногах прошлась по комнате! А в Москву отправилась уже почти здоровой.
Слух об удивительном исцелении юной графини, подтвержденный растерянными светилами медицины, мгновенно облетел Москву. Толпы желающих увидеть и девушку, и икону буквально штурмовали гостиницу, в которой остановились Капнисты. А после возвращения домой семья оказалась в осаде верующих из всей округи, они шли и шли поклониться святыне. Пришлось построить для нее часовню. Но она не вмещала толпы молящихся, прибывающих ежедневно. В 1881 году в Козельщине был заложен храм и создана православная община сестер, при которой планировалось обустроить человеколюбные учреждения: больницу, школу и приют для больных. Ведь к иконе привозили тяжелобольных, а вскоре от многих из них поступили благодарственные письма с радостными сообщениями или даже документальными подтверждениями их выздоровления. На средства богомольцев за год соорудили храм, но и он стал тесным для тысяч верующих. Поэтому в 1906 году на его месте построили собор Рождества Богородицы — один из самых величественных в то время во всей Российской империи.
Он и сегодня поражает. «Архітектурою схожий на собор святого Петра в Римі», как писал Олесь Гончар, храм словно тянет в небо, в высоту весь городок. Собственно, он и превратил Козельщину в городок. Женский монастырь возле него в начале ХХ века стал центром религиозной жизни всей округи. Ведь чудотворная икона Божьей Матери словно магнит привлекала сотни тысяч богомольцев. Именно из их пожертвований вырастали собор, монастырские сооружения и, так сказать, формировалась окружающая инфраструктура: кто-то должен был обслуживать людей, приезжающих отовсюду. Был проведен водопровод. Немалое расстояние от ближайшей железнодорожной станции — Кременчуга — замедляло большое строительство: пришлось сделать железнодорожную платформу в самой Козельщине. Именно сюда 18 мая 1904 года прибыл император Николай ІІ с сыном Алексеем: после осмотра в Харькове воинских частей, отправляющихся на войну с Японией, он захотел помолиться перед чудотворным Козельщинским образом Божьей Матери. Посетил обитель, пожертвовал 500 рублей на монастырские школы и еще тысячу — на убранство собора. Деньги были не лишними: только иконостас стоил 45 тысяч рублей. Созданный епархиальным архитектором С. Носовым собор был гармоничным и совершенным не только снаружи, но и внутри: весь открытый, без единой колонны, с четырьмя величественными арками, на которых держалась вся верхняя часть со сводом.
Надо ли говорить, что через каких-то полтора десятка лет сделали большевики с беломраморным иконостасом собора, вставками из ценного бразильского оникса, позолоченной резьбой, царскими воротами с венецианской мозаикой, росписями знаменитого художника Н. Мурашко и 89 иконами различной формы и размеров авторства одного из известнейших иконописцев того времени В. Гурьянова?! Ограбленный, с ободранным внутренним убранством и разбитым иконостасом собор превратили в районный клуб, в монастыре разместили различные учреждения. Перед закрытием монастыря копия чудотворного образа при центральном входе в обитель заплакала кровавыми слезами...
Новые времена были далеки от сантиментов и веры в чудеса. Кровавым катком прошелся по судьбам священнослужителей Полтавщины 1938 год. Во время войны собор сначала был большевистской тюрьмой, в годы оккупации — немецким штабом. После войны здесь разместили топливный склад. Храм стоял без окон, без дверей — исполинский навес с грязной, продырявленной снарядами крышей, заросшей кустами и деревцами. В 60—70-е годы советская власть снова начала наступление на чудом уцелевшие культовые сооружения. Козельщинский собор должны были взорвать. Кому первому пришла в голову идея спасти его, превратив в музей атеизма, неизвестно, но до столицы все-таки дошли такие предложения от архитекторов, активистов районного общества охраны памятников истории и культуры, железнодорожников. Зловещий замысел остановили. Храм решили реставрировать. А в 80-х повеяли уже совершенно другие ветры.
С 6 марта 1990 года — традиционного праздника чудотворной Козельщинской иконы Божьей Матери — началось возрождение собора. В 1992 году здесь вновь начал действовать женский монастырь. А 24 февраля 1993 года домой торжественно вернулась та самая чудотворная икона Божьей Матери, которую с 1929 года, со времени закрытия монастыря, бывшие его монахини прятали в храмах Полтавщины, а затем в частной киевской квартире. И снова потянулся к иконе люд.
Библиограф Валентина Ильинична Иванко, моя козельщинская спутница, рассказывает о своем обращении в веру:
— Как только икона Божьей Матери в монастырскую церковь вернулась, так каждое воскресенье проводилась служба в ее честь. А я же коммунистка, атеистка, в райкоме партии работала, но все идут — и я тоже пошла. А у меня такие колонии бородавок были на руках — боялась книги выдавать, чтобы на людей не перешло. Уже и на пятках они появились, молодая еще — а на каблук не стану. Вот пришла впервые на службу, и как начали мои руки печь! Я из церкви. А здесь благочинный подошел: «Куда вы? Печет? Это же лечит!» Не верю, но возвратилась. Еще раз пришла, еще... Смотрю однажды — руки потемнели. Удивилась — вроде бы не пачкала нигде. А утром умываюсь — что это? Руки чистенькие! На пятки смотрю — а они, как у детей, гладенькие. Поэтому когда мои доченьки-близненцы заболели гнойной ангиной, температура под сорок, —муж врача вызвал, а я уже знала, куда бежать. Домой вернулась (а мы далековато от храма живем) — дети почти выздоровели. Утром врач поверить не мог: «Если бы сам у вас не был, не видел...».
С тех пор добросовестная прихожанка Валентина Ильинична каждый раз просит монастырскую послушницу показать мне собор. Зимой в нем служба не правится: идет реставрация (как и когда-то строительство — на добровольные пожертвования благодетелей). В соборе тихо, светло и просторно: белый мрамор, нежные салатовый и голубой цвета стен и арок. На главном месте — копия чудотворной иконы. Не закрытая ценным окладом, как оригинал в монастырской церкви, она настолько красивая, что невозможно отвести глаз. Из собора долго не хочется выходить: здесь словно разлита благодать. И ты понимаешь, почему, когда из широкого церковного двора видишь всю Козельщину, выросшую, как хлеба из Иисусовых рук. И все это благодаря небольшой иконе, которая просто творит чудеса.
Диво это — чудотворная Козельщинская икона Божьей Матери.

Логін:
Пароль:
запам'ятати